
Авиационный парад в подмосковном Тушино был в самом разгаре. С самолетов прыгали парашютистки с цветами, а потом, приземлившись, бежали по полю и дарили букеты членам партии и правительства. Такой «дождь» цветов с небес. Это был 1935 год. Девятилетняя
Оля
с 11-летней сестрой
Леной
и папой — известным дипломатом
Александром Аросевым
— стояли в толпе. Вдруг раздался голос с сильным грузинским акцентом:
— Что же вы, большие, встали, а маленьким ничего не видно? Чьи это девочки?
Аросева
?
Оля
обернулась и увидела товарища
Сталина
!
— Он взял нас за руки и повел вперед, — вспоминала через много лет актриса. — Все расступились. Поле и небо перед нами открылись, и стало все прекрасно видно. Мы смотрели и разговаривали.
Сталин
был насмешливо церемонен, обращался ко мне, девятилетней, на «Вы». Вручил мне букет, который ему подарила парашютистка, и спросил: «Сколько Вам лет?» — «21 декабря будет 10», — отвечаю. Вождь усмехнулся в усы: «Ты смотри! Оказывается, мы ровесники! Я тоже родился 21 декабря! Приходи — вместе праздновать будем!»
На следующий день об
Оле Аросевой
, которой сам
Сталин
подарил цветы, написали все советские газеты.
«Мама бросила нас»
— А 21 декабря, ничего не сказав отцу, я купила горшок с высоченной гортензией, которую упаковала, чтобы не замерзла, и пошла в Кремль! — продолжала
Аросева
. — Меня караульные окликнули: «Ты куда?» — «К товарищу
Сталину
, на день рождения», — говорю. А они уже обертку рвут на подарке: «Это что?» — «Осторожнее, — прошу их, — там цветы, они могут замерзнуть». Охранники все распотрошили, вынули горшок, потом удалились куда-то. Слышу: оттуда — хохот Выходят: «Девочка, мы позвонили.
Иосиф Виссарионович
очень тебя благодарит, но он сейчас занят. Цветы мы ему передадим, а ты иди домой».
Когда отец узнал, что дочь сама ходила поздравлять
Сталина
— чуть с ума не сошел. Оля вообще часто ставила папу в щекотливое положение.
— Детство я провела за границей, где работал отец, — вспоминала актриса. — Помню, как-то в Праге папа взял меня со старшими сестрами —
Леной
и
Наташей
— в театр. И я настолько была впечатлена спектаклем, что потом с чешской подружкой мы изрезали свою одежду в лохмотья и, притворившись нищенками, пошли на улицу. Потом в газетах появились статьи с заголовками: «Дочь советского посла бродяжничает!» А отец, помню, сидел за столом и, обхватив голову руками, стонал: «Боже, за что мне все это?»
При этом
Александр Аросев
очень любил своих дочек.
— Наша мать отказалась ехать за границу, влюбилась в другого мужчину — и это была наша семейная трагедия, — вспоминала
Аросева
. — Отец заменил нам маму. Он был нежным и заботливым. Ночью приходил на цыпочках в нашу комнату и подкладывал под подушку то апельсинчик, то бананчик
Как такое могло случиться?
В 1933 году
Аросев
с дочками вернулся в Москву. А потом настал 1937 год с репрессиями. Тогда малейшего подозрения было достаточно для расстрела.
Аросев
же поддерживал контакты с заграницей, так как был дипломатом. Чувствуя, что кольцо вокруг сжимается, он сам поехал к главе НКВД
Николаю Ежову
поговорить начистоту, «как коммунист с коммунистом». Они дружили еще с революции. И не вернулся
— Нас с сестрами отправили к маме. Она же была в разводе с папой и не пострадала — рассказывала актриса. — Я же написала
Сталину
письмо с пионерским приветом от
Оли Аросевой
, где уверяла, что мой отец не виновен, и даже получила ответ: мол, дело его будет пересмотрено. Годы спустя я узнала, что в тот момент папа уже был расстрелян Сестра моя
Наташа
была комсомолкой, и ее публично заставили отречься от «предателя-отца». Дома я избила сестру за это, а она даже не сопротивлялась Я же отрекаться не хотела. Поэтому комсомолкой и не стала. Но самое поразительное — это то, что, потеряв любимого отца, я не испытывала ненависти к
Сталину
. Скорее, была удивлена: как такое могло произойти? И в день его похорон вместе со всеми плакала!